20130218

Опредѣленіе бхакти

व्यासाय नमः ॥

मध्वाय नमः ॥

Настоящее замѣтка не ставит своей цѣлью обоснованіе щāстровыми прамāн̣іями опредѣленія бхакти, даннаго Мадхвой. Достаточно будет того, что эти опредѣленія,1 либо извлеченныя из Сат-Данностей (Āгамов), либо соединяющія в единую картину явныя и скрытыя упоминанія бхакти в Āгамѣ, прольют пытливцам новый свѣт на тѣ части щāстра, которыя даже большинство бхакти-оріентированных теченій привыкло незаслуженно записывать во второразрядныя, и выявит основныя различія между бхакти как выраженіем вѣчной относительности, опредѣляющим самое самость џӣвы, и эмоціональным состояніем, имѣющим своими ближайшими родственниками невѣжество, самовнушеніе, вождѣлѣніе и гнѣв.

К сожаленію — но больше к особой фильтраціонной задачѣ Пурушоттамы — в мірѣ, так или иначе связанном с почитаніем вѣдних богов, бытует значительное количество омонимическаго матеріала. Здѣсь бхакти̤, и там бхакти̤, и даже там (у Саӈкары или нововаідантиков) бхакти̤. Здѣсь щакти̤, и там щакти̤; здѣсь мукти̤, и там мукти̤, а кое-гдѣ даже модно презирать нѣкую третью мукти̤. Все это — одинаковыя слова, почерпнутые из лексикона Вѣд и повѣдій, несущія, однако же, разные смыслы. Иногда разительно разные, иногда схожіе до смѣшенія, если упустить из виду какую-то существенную деталь. Первым дѣлом в џиџњāсѣ должно стать составленіе своего внутренняго словаря подлинных значеній. Вѣдь рѣчь и мышленіе, богато усыпанныя терминологіей, могут производить впечатленіе освѣдомленности и причастности, а частое упоминаніе высоких понятій может даже вызвать теплое ощущеніе единаго фронта искренних людей, идущих к единой џѣли по единому широкому полю в нѣсколько разных одеждах и под разноцвѣтными флагами — видѣ́ніе, равно не посѣщащее авторитаристов и их антиподов в лицѣ ревизоров прамāнности: йатхāртхйи, соотвѣтствія слова словому.

В том же, что касается слова „бхакти̤“, описуемой им реальностью, в силу ея надчувственности, выступает отнюдь не эмпатически переживаемая нами чужая сверхъэмоціональность, не собственная эстетическая приподнятость, не косвенные признаки увлеченности немірским предметом в видѣ безсеребренничества или безмедикаментозной абстиненціи (и тѣм болѣе не генерація „не упомянутых в щāстрах“ случаев из лӣлы Крьшн̣ы или Рāмы), но только опредѣленіе бхакти в Сад-āгамѣ. Окончательной оцѣнкой реальности бхакти — и того, что вкладывалось в слово „бхакти̤“, — является отношеніе к ней ея Предмета, Щрӣ-Вишн̣ова, Его прасаннатā или прасаннатāбхāвах̤, милованіе и немилованіе, что выражаются в достиженіях џӣвы, которыя, хотя и скрыты в потемках душ и за горизонтом нынешних рожденій, обретаются по четко обозначенным в прави́лах законам, тождественным естеству Самого Бхагавāна.

И первое, что мы узнаем о бхакти, — это невозможность бхакти как отношенія к Харайѣ без знанія о Харайѣ, адекватнаго величинѣ Его отличія как от бхакты-џӣвы, так и от начальников џӣвы, несоизмѣримо џӣву превосходящих:

सर्वोत्तमतया ज्ञानपूर्वकः स्नेह एव तु ।
भक्तिर्विष्णौ समुद्दिष्टा तदन्येषां तु योग्यतः ॥

(Паіӈгӣ щрутих̤, в Брьхадāран̣йакопанишад-бхашьѣ)

Бхактью называется подобная непрерывному потоку любовь к Вишн̣авѣ, основанная на знаніи Его полнаго превосходствѣ надо всем и вся. Бхакти̤ может быть обращена и к другим, но только в мѣру их пригодности быть воспріемниками бхакти.

Признаніе за Парабрахменем бесподобных качеств красоты, мощи, власти и прочих может подчас вызвать идеалистическую любовь к Нему в не самых черных душах, но если представленіе о Его гун̣ах есть не болѣе чѣм абсолютизація своих героических предпочтеній, признаком чего часто является латентный дуализм, отрицающій причинность Бога в том, что происходит субъективно „плохого“, то такая любовь не имѣет своим предметом Вишн̣ова как Он есть, и бхактью называться не может. Вынужденный пуститься в философствованіе опасностью потерять надуманную любовь, латентный дуализм проявляет себя в стремленіи исключить Бога из виновников контакта џӣвы и неестественного для џӣвы сам̇сāра, перекладывая вину либо на сатаноподобную (а то и фантасмагоричную — ни сат, ни асат) мāйу, либо на наш собственный неудачный „выбор“, сдѣланный в состояніи туманной малоосвѣдомленности.

Подлинная бхакти̤ торжествует там, гдѣ кāмъ̤ превращается в кродхъ̤. Хари̤ — высшая причина наших страданій в сам̇сāрѣ и безначально вѣчнаго пребыванія в нем. Как и дѣйственная причина любого другого состоянія четан и ачетан:

जन्माद्यस्य यतः . . . [तं] परं धीमहि ॥ (Бхāгаватам 1.1.1)

ॐ जन्माद्यस्य यतः ॐ ॥ (Брахма-сӯтрам 1.1.2)

संसारमोक्षस्थितिबन्धहेतुः ॥ (Щветащватаропанишат, 6.16)

Причина освобожденія из сам̇сāра, существованія в сам̇сāрѣ и опутанья“.

उत्पत्तिस्थितिसंहारा नियतिर्ज्ञानमावृत्तिः । बन्धमोक्षौ च पुरुषाद्यस्माद्स हरिरेकराट् ॥ (Сканда-пурāн̣ам)

Пуруша, по причинѣ Котораго рождаются, живут, гибнут, поступают так или иначе, знают, невѣжествуют, обращаются в путах и освобождаются, есть Единовластный Хари̤“.

सृष्टिस्थित्यप्ययेहानियतिदृशितमोबन्धमोक्षाश्च यस्मादस्य . . . चिन्तये तं महान्तम् ॥ (Бхāгавата-тāтпарйа-нирн̣айах̤, 1.1.1)

Вницаю Всевышняго, Который стоит причиной творенія и вотворенія, пребыванія и убытія, движенія и управленія, знанія-ви́денія и тьмы-невѣжества, опутанья и освобожденія“.

Не по своей волѣ находится џӣва в противоестественных для себя условіях рожденія, смерти и незнанія. Для многих (нитйа-сам̇сāрины) џӣв именно такое состояніе отвѣчает их органической неспособности к чистому познанію, в то время как для другой категоріи (тамо-йогйины) сам̇сāръ̤ — парк хотя и рѣдких, но от того не становящихся заслуженными удовольствій, гарантом продолженія которых служит невѣжество о Вишн̣у-таттвѣ. Однако принципіальная для большой части џӣв неосуществимость стремленія к непрерывному счастью нисколько не лишает такое стремленіе главенствующаго положенія среди сварӯповых характеристик каждаго без исключенія четана, что, в сопоставленіи с реальной оцѣнкой текущаго состоянія любого внутримірового индивида в категоріях счастья, несчастья и их продолженности, убѣдительно демонстрирует отсутствіе сколько-нибудь сознательнаго участія индивида в иниціаціи этого состоянія. Если не я послужил причиной своего осам̇сāриванія, окарменованія, то и коррекція данного состоянія находится внѣ моей компетенціи. Болѣе того, анализ описаній причинно-слѣдственнаго круга кармени в Данностях, приводит к пониманію того, что а) сам момент иниціаціи кармени или самсāра в отношеніи индивида отсутствует2 (отсутствует вообще, а не „в рамках матеріальной хронологіи“, как мудрствует Кедаранāтх Бхактивинод, спасая свою концепцію „невѣрнаго личнаго выбора в пограничном положеніи“), слѣдовательно невозможно и самовызволеніе из сам̇сāра наподобіе бѣгства от спонтанно возникшаго стихійнаго бѣдствія; б) никакія дѣйствія (т.е. то же карма) не в состояніи пресѣчь причинно-слѣдственную цѣпочку дѣйствій, в которой каждый поступок порождает новыя рожденія с теми или иными предрасположенностями и новыя событія, вызывающія новыя дѣйствія как выраженіе заложенных реакцій.3 „Никакія дѣйствія“ охватывают не только ежедневную дѣятельность по поддержанію тела и полученію удовольствій, но и дѣятельность бескорыстную, а также аскетическую, амбиціозную дѣятельность, связанную с контролем над своим физическим состояніем и дыханіем и сосредоточеніем на звуковых образах.

Потому же о роли Бхагавāна в опутаньи џӣвы мы должны говорить не как о „причинѣ возникновенія“, а как о „причинѣ состоянія“, продолженнаго и повторнаго. Главенство и всевластіе Бхагавāна не пропадают и не умаляются от того, что Он управляет вѣчными (безначально-бесконечными) провѣдями, а не творит сущности ex nihilo. Болѣе того, слава нитйо нитйāнāм̇ четанащ четанāнāм во столько же превосходит славу гипотетическаго Бога-творца, во сколько извѣчно зависимое неисчислимое вѣчное и внятливое превосходит „ничто“.

Всезаполняющая радость подвластности такому, вѣрно понятому Вишн̣авѣ, становится наддѣйственной причиной обескарменованія, при том, что причиной его все так же продолжает быть Вишн̣у.

माहात्म्यज्ञानपूर्वस्तु सुदृढः सर्वतोऽधिकः ।
स्तेहो भक्तिरिति प्रोक्तस्तया मुक्तिर्नचान्यथा ॥

Любовь к Вишн̣авѣ, подобная непрерывному потоку, имѣющая своим основаніем вѣрное и пережитое в убѣжденіи знаніе Его Всебо́жества, непобедимая и превосходящая пріязнь к чему бы и кому бы то ни было, зовется бхактью. Только она ведет к мукти и ничто иное.4

Только озаренное вѣрным знаніем о причинности и качественности Бхагавāна и пробужденіем (буддхих̤) к не имѣющему ментальных аналогов āтменному чувству карма — вѣднее, бытовое, благотворительное, религіозное, интеллектуальное, аскетическое — обретает цѣнность сāдханія святой свободы:

यदेव विद्यया करोति श्रद्धयोपनिषदा तदेव वीर्य्यवत्तरं भवति । (Чхандогйа 1.1.8)

Только то, что совершается с вѣденіем, со щраддхо́й-уневиденіем и с годностью (т.е. тѣм, кто обладает пригодностью к мукти), приносит превосходящіе плоды.

(Здѣсь под видйей может пониматься как парокша-џњāніе, приводящее к ви́денію-апарокшѣ, так и апарокша-џњāніе, дѣятельность в котором приносит полноту āнанда в мокшѣ; упанишат здѣсь означает упа-нишӣдати — „располагаться на высоком уровнѣ“, в вѣрхней части тāратамья џӣв).

Но все же: знаніе или бхакти? В отдѣльных мѣстах превозносится бхакти̤, в других — знаніе. Может создаться впечатленіе, что это либо конкурирующіе, либо альтернативные пути. Именно такая морока побуждает невѣжд сталкивать друг с другом различныя части Вѣд и повѣданій, и даже части одного щāстра (щлоки из Бхагавад-гӣты, напримѣр), снисходительно относя „враждебные“ раздѣлы к пособіям для начинающих.

В одном средневѣковом теченіи мы находим экстремальное положеніе о „высшей“, или „чистой“ бхакти, свободной не только от своекорыстных мірских мотивов, но и от „знанія“, под которым понимается как стремленіе к сліянію с условным бескачественным, à la Саӈкара, брахменем, тоже нашедшим онтологическую нишу в этом теченіи, так и знаніе величества и всепревосходства Бхагавāна, якобы сдерживающее проявленія бхакти порождаемым им „трепетом и благоговеніем“. Парадокс џњāна-щӯнйа-бхакти, или бхакти, „полностью лишенной знанія“, объясняется либо воздѣйствіем йога-мāйи („божественной иллюзіи“), покрывающей естественное полное знаніе в бхактах, либо сосредоточеніем бхакт на одном лишь качествѣ щрӣх̤, красоты Бхагавāна, приводящем к забвенію других Его качеств — господства, силы и пр. — считающихся в этом ученіи второстепенными. Однако каждый из гун̣ов Бхагавāна содержит в себѣ всѣ остальные гун̣ы, и подлинное знаніе-ви́деніе любого гун̣а обнаружит именно такую истину о них — Красоту во Всевластіи, Знаніе в Радости, Силу в Блаженствѣ. Описанія Ваікун̣т̣хи („приниженной страты духовнаго міра“, согласно противникам „знанія“) в подлинных Данностях, сопровождаемыя предупрежденіем на претйа сањџњāɐсти \ „будучи здѣсь, невозможно понять и представить, как там, в мукти“, и потому сжатыя и сущностныя, а не распространенно-повѣствовательныя, не дают никакого основанія считать „трепет и благоговеніе“ доминирующим настроеніем мукт, а ставы образцовых с точки зренія отсутствія „трепета“ бхакт, содержащіеся в одной из Данностей, Щрӣмад-Бхāгаватѣ, и произнесенные в кульминаціонные моменты их земного служенія Щрӣ-Крьшн̣ѣ, обнаруживают в них совершенное и непокрытое знаніе мāхāтмья.

Заблужденія в отношеніи бхакти, присущія этому культу „бхакти“, основываются на нѣскольких ошибочных посылках. Если не считать типическаго отождествленія понятій „џњāніе“, „мукти̤“ и „брахма“ с саӈкаровой ложью, и шараханія ото всѣх случаев употребленія этих слов в щāстрѣ, таковых можно выдѣлить двѣ.

Во-первых, взятое за аксіому утвержденіе о том, что знаніе величества обязательно приводит к сдерживанію любви и возникновенію дистанціи. Это может быть вѣрно в отношеніях между людьми, но логика человѣческих отношеній не распространяется на отношеніе џӣвы к Всевышнему. Это может быть отчасти вѣрно в отношеніях между учеником и гуравом, но из того, что мāхāтмье Вишн̣ова бесконечно превосходит мāхāтмье любого другого гуру, совершенно не слѣдует, что в случаѣ с Вишн̣у-бхакти данное положеніе тѣм болѣе справѣдливо. Как раз наоборот! Āнандам̇ брахман̣о видвāн на бибхети кадāчана \ „Познавшій Брахмени как āнандъ̤ и āнандъ̤ как гун̣ъ̤ Брахмени никогда не боится“. Близость, расстояніе, благоговеніе и прочіе источники полной радости в мукти опредѣляются сварӯпом џӣвы, а не степенью забвенія о том, что Бхагавāн — Бхагавāн. Лакшми̤, ближе которой к Вишн̣ову нѣт никого, обладает бесконечным знаніем о Нем.

Во-вторых (и это относится скорѣе к современным вульгарным интеллектуально-ленивым версіям культа), понятіе „џњāніе“ ассоціируется с книжным знаніем, „теоріей“, наращиваніем эрудиціи как самоцѣлью, схоластическими упражненіями ради утвержденія своего интеллектуального превосходства. Соотвѣтственно, „џњāнӣ“ — это такой малопріятный высоколобый тип, который живет головой, а не сердцем, и лезет в справочник, когда надо просто помолиться Господу. Помилуйте! Все, что мы видим, слышим, осязаем, воспринимаем вообще, — все это знаніе (или что?!). То, что мы знаем без всякаго внешняго воспріятія, — это тоже знаніе. Если ваше сердце устремляется к кому-то — то это потому, что вы знаете его. Знаніе в полном смыслѣ слова — это дарщанам, ви́деніе; слушаніе и постиженіе смысла щāстр — лишь жажда такого знанія, џиџњāсā. Йащодā, видящая во рту Крьшн̣ы-ребенка Вищва-рӯпо, — эпитома, а не антитеза џњāнина. Но по-знать Крьшн̣у невозможно ни открыв глаза воспріятію окрущающаго міра, ни погрузившись в глубины міра внутренняго, ни вырвавшись в астральный трип; Крьшн̣а — вѣдаікавѣдйах̤.

ज्ञानस्य भक्तिभागत्वात् भक्तिर्ज्ञानमितीर्यते ।
ज्ञानस्यैव विशेषो यद्भक्तिरित्यभिधीयते ।
परोक्षत्वापरोक्षत्वे विशेषौ ज्ञानगौ यथा ।
स्नेहयोगोऽपि तद्वत स्याद्विशेषो ज्ञानगो यतः ।
इत्यभिप्रायतः प्रायो ज्ञानमेव विमुक्तये ।
वदन्ति श्रुतयः सोऽयं विशेषोऽपि ह्युदीर्यते ।
भक्तिर्ज्ञानमिति क्वापि न हि द्वेषयता दृशिः ।
पुरुषार्थाय भवति सर्वश्रुतिविरोधतः ॥
(Анувйāкхйāнам, 3.4)

„Поскольку џњāніе является неотъемлемой частью бхакти, бхакти̤ часто именуется џњāніем. Поскольку бхакти̤ является свойством џњāнія, џњāніе часто называют бхактью. Подобно тому, как парокшатвам, или опосредованность, и апарокшатвам, или непосредственность воспріятія, являются неотъемлемыми характеристиками џњāнія, снехах̤, или любовь, он же йогах̤, сопряженность всѣх слагающих своего существа с Брахменем, включая средства достиженія такой сопряженности и поведеніе, отличающіе ея совершенное состояніе, также является неотъемлемой характеристикой знанія. Подобно тому, как парокшатвам и апарокшатвам включены в понятіе „џњāніе“, когда щрути говорят о џњāніи как о единственном средстве достиженія мукти, бхакти также подразумевается как свойство знанія при упоминаніи знанія. Опять же, когда говорится о бхакти, подразумевается знаніе. Знаніе, проникнутое ненавистью к Брахмени, не может привести к высшему достиженію для џӣвы (пурушāртхāйа), ибо это противорѣчило бы всѣм щрутіям.

Незнаніе (аџњāнам), удерживающее џӣву в сам̇сāрѣ и препятствующее постоянному переживанію самосущностных для џӣвы знанія и āнанда, представляет из себя не просто отсутствіе правильной информаціи (абхāварӯпāџњāнам: „незнаніе-как-отсутствіе“). Это бхāварӯпāџњāнам, „незнаніе-как-сущность“, от котораго, соотвѣтственно, не избавиться одним лишь восполненіем недостающих знаній. Реальная сущность, как и все сотворенное или претворенное Брахменем. Именно поэтому даже подробное и щāстровое знаніе о сварӯпѣ џӣвы еще никому не дало ощутить себя џӣвой — т.е. ощутить себя знаніем и āнандом, какими џӣва и является, будучи подобіем Брахмени. Подобіе — татхāтвам, „таковость“, языком творца Брахма-сӯтр, который показал на первый взгляд странное, но в размышленіи стройное: подобіе, каковым является џӣва, не может раскрыться без восхищенія Преподобіем, Разом, в знаніи о Нем:

नित्यसिद्धत्वात् सादृश्यस्य नित्यानन्दज्ञानादेः न भक्तिज्ञानादिना प्रयोजनमित्यतो ब्रवीति ‘अम्बुवदग्रहणात्तु न तथात्वम्’ । अम्बुवत् स्नेहेन । ग्रहणं ज्ञानम् । भक्तिं विना न तत्सादृश्यं सम्यगभिव्यज्यते ॥ (Брахмасӯтра-бхāшйам 3.2.19)

На возраженіе о том, что подобіе Брахмени в вѣчных знаніи, āнандѣ и других свойствах является неотъемлемым и вѣчно-состоявшимся опредѣленіем џӣвы, а значит не требует бхакти, џњāнія и прочих средств к его достиженію, дается отвѣт: амбувад аграхан̣āт ту на татхāтвамамбуват=снехою; грахан̣ам=џњāніе; „подобія не может быть без сравнимаго с потоком амбу, воды (лейностью, слитностью, льнулостью любви) знанія-принятія“. Без бхакти подобность Ему не может вполнѣ проявиться“.

Данное сӯтро может быть разсмотрѣно и с другой стороны: Брахма не позволит своеподобію в џӣвѣ осуществиться, если не принимает (грахан̣ам) џиву Своей милостью, сравнимой с потоком (амбуват), уносящим в себѣ пылинки. Недаром сразу после этих слов Мадхва приводит в Бхāшьѣ щрути̤:

यमेवैष वृणुते तेन लभ्यस्तस्यैष आत्मा विवृणुते तनूं स्वाम् ॥ (Кāт̣хака 1.2.23 и Āтхарван̣а 3.2.3)

Кого Он, Парамāтмā, принимает [„он Мой бхакта“], тому открывает Свое сварӯпо“.

Потому ни знаніе, ни бхакти̤ не являются непосредственной причиной мукти — но милость Бхагавāна, вызванная ими. Когда причина достиженія лежит не в осознавшем и испытывающем и не в осознаніи и опытѣ, но в предметѣ опыта, то это называется прасāдах̤:

जिज्ञासोत्थज्ञानजात् तत्प्रसादादेव मुच्यते ॥

Мукти достигается только Его милостью, вызванной џњāніем как прямым ви́деніем Его, что рождается из поиска подлиннаго знанія в достовѣрных источниках и постиженія его смыслов в поискѣ безсомненности, позволяющей сосредоточиться на этих смыслах в дхйāніи.5

Хотя бхакти̤ и џњāніе нераздѣлимы и являются разными ликами одного и того же явленія, именно на бхакти указывает Мадхва как на отправную точку в сāдханіи, и на бхакти указывает он как на пхалам — высшее обретеніе, сиддхих̤:

भक्त्या ज्ञानं ततो भक्तिस्ततो दृष्टिस्ततश्च सा ।
ततो मुक्तिस्ततो भक्तिः सैव स्यात् सुखरूपिणी ॥
(Анувйāкхйāнам, 3.4)

Благодаря бхакти (как сварӯповой расположенности к почитанію Ӣщвары) пріобретается знаніе (парокша-џњāніе); благодаря парокша-знанію возникает бхакти (как осознанная преданность и желаніе поклоняться Ӣщварѣ), в такой бхакти приходит дрьшт̣и̤, знаніе-ви́деніе Бхагавāна, апарокша-џњāніе, которая становится причиной бхакти как непрерывнаго потока всепобеждающаго снеха, за которым слѣдует мукти̤, за которой слѣдует снова бхакти̤ — являющаяся вѣчным переживаніем неизъяснимаго счастья, самоцѣлью џӣвьяго бытія“.

Эта окончательная бхакти уже не является средством полученія знанія, средством обеспосредованія знанія, средством достиженія святой свободы — это та вѣчная жизнь, которая сама по себѣ, а не только в силу отсутствія смертнаго тела и связанных с ним страданій, приносит неисчерпаемую радость сāттвика-џӣвѣ :

हरेरुपासना चात्र सदैव सुखरूपिणी ।
न तु साधनभूता सा सिद्धिरेवात्र सा यतः ॥
(БСБ, 4.4.21)

„Там, в мукти, богованіе (упāсанā) Харайа и является вѣчным и непрерывным счастьем, а не цѣлеваніем — сāдханіем — путем, ибо в такой упāсанѣ и состоит сиддхи̤ — совершенство — исполненность — наивысь свободнаго џӣвы“.**

Подытоживая, вспомним замѣчательное опредѣленіе бхакти Џайатӣртхой в Нйāйасудхѣ:

परमेश्वरभक्तिर्नाम निरवधिकानन्तानवद्यकल्याणगुणत्वज्ञानपूर्वकः स्वात्मात्मीयसमस्तवस्तुभ्योऽनेकगुणाधिकोऽन्तरायसहस्रेणाप्यप्रतिबद्धो निरन्तरप्रेमप्रवाहः । यमधिकृत्य ‘यत्र नान्यत्पश्यति’ ‘सा निशा पश्यतो मुनेः’ इत्यादिश्रुतिस्मृतयः ।

Бхакти̤ о Парамещварѣ есть непрерывный, в предзнаніи Его безграничной бесконечной безупречной достокачественности, поток премени (любви), во много крат превосходящаго любовь к себѣ и всему своему-родному, неуклонный даже перед лицом тысяч препятствій. О такой бхакти слова щрути и смрьти: йатра нāнйат пащйати \ „…гдѣ не видит ничего иного“; сā нищā пащйато мунех̤ \ „для обретшаго зреніе мыслителя [бденіе существ] — это ночь“ и другіе“.


  1. Выборка и отчасти послѣдовательность большинства цитат: д-р Б.Н.К. Щарма, ‘Madhva's Teachings in His Own Words,’ Bharatiya Vidya Bhavan, 1997. 

  2. न कर्माविभागादिति चेन्नानादित्वात् । Бр.С. 2.1.36 

  3. आ चतुर्दशमात् वर्षात् कर्माणि नियमेन तु । दशावराणां देहानां कारणानि करोत्ययम् । अतः कर्मक्षयान्मुक्तिः कुत एव भविष्यति ॥ „Начиная с четырнадцатаго года жизни человѣк неизбѣжно совершает столько кармен, сколько достаточно, чтобы послужить причиной еще по меньшей мѣрѣ десяти рожденій. Как тогда можно ожидать мукти через прекращеніе кармени и его послѣдствій?“ 

  4. „[Любовь ¦[к Вишн̣у,]¦ подобная непрерывному потоку] = снехах̤, [имѣющая своим основаніем вѣрное и пережитое в убѣжденіи знаніе Его Всебожества] = мāхāтмйа-џњāна-пӯрвах̤ ту, [непобедимая] = судрьд̣хах̤ и [превосходящая пріязнь к чему бы то и кому бы то ни было] = сарватах̤ адхиках̤, [зовется бхактью] = бхактих̤ ити проктах̤. [Только она ведет к мукти] = тайā муктих̤ [и ничто иное] = на ча анйатхā.“ 

  5. „[Мукти достигается] = мучйате [только Его милостью] = тат-прасāдāд эва, [вызванной џњāніем как прямым ви́деніем Его] = џњāна-џāт, [что рождается из поиска подлиннаго знанія в достовѣрных источниках и постиженія его смыслов в поискѣ безсомненности, позволяющей сосредоточиться на этих смыслах в дхйāніи] = џиџњāсā‿уттхāт.“ 

Комментариев нет:

Отправить комментарий