Нѣкоторые щрути-мантры приводятся как особо ясныя свидѣтельства вѣдности ученія о џӣва-траівидхьѣ, сущностном дѣленіи џӣв на три вида. В частности, д-р Б.Н.К. Щарма приводит мантры x.48.7, vi.47.16, vi.47.17, vi.47.21, vi.182.6, vii.104.1 и vii.104.5 Рьг-Вѣды как показательные. Однако по академическим, да и традиціонным обрядоваго толка переводам и комментаріям понять, какое эти мантры имѣют отношеніе к џӣва-татвѣ или траівидхью џӣв, не представляется возможным. Возьмем часть мантра из Рьг-Вѣда (x.48.7), цитируемую д-ром Щарман̣ом:
खलेनपर्षान्प्रतिहन्मिभूरिकिंमांनिन्दन्तिशत्रवोनिन्द्राः ॥
кхале на паршāн прати ханми бхӯри ким̇ мāм̇ нинданти щатравоɐниндрāх̤
Перевод Елизаренковой (перевод мантра полностью): „Вот я один победитель против одного, против двоих. Что же трое (мне) сдѣлают? Я много смолочу, как снопы на гумнѣ. Что же надо мной насмѣхаются враги, не знающіе Индры?“
Translation by Ralph T.H. Griffith: “Like many sheaves upon the floor I thrash them. How can my foes, the Indraless, revile me?”
По переводу Елизаренковой видно, что она близко слѣдовала Сāйан̣āчāрйѣ (непонятно, правда, почему она использовала буд. вр. для перевода „ханми“). И все равно на русском это выглядит как уханье бьющаго себя в грудь троглодита-аграрія, попирающаго ногами поверженнаго им неандертальца.
На самом дѣлѣ, это слова Бога. Ключ к пониманію даннаго мантра лежит в пониманіи того, от чьего лица слышится мантр. Из предыдущих и послѣдующих мантров этого сӯкта понятно, что „я“, говорящій, есть Индра. Но тот ли это Индра, чей образ и чья вселенская функція приходят нам на ум при звукѣ имени „Индра“?
Спонтанное ассоціированіе смысла со звуком, без задѣйствованія этимологическаго или контекстуальнаго анализа, называется „рӯд̣хих̤“. Рӯд̣хи бывает двух видов: видвад-рӯд̣хи и аџња-рӯд̣хи, рӯд̣хи, возникающая у ученаго (имѣется в виду вѣдовидец, мокшезнатель, а не академик), и рӯд̣хи, возникающая у несвѣдущаго, обывателя. Современное языкознаніе склонно фиксировать употребительныя значенія слов вмѣсто того, чтобы предписывать, в каком значеніи слова должны употребляться. В санскритологію эта тенденція проникла давно и значительно. Естественно, вмѣстѣ с ней проникли и аџња-рӯд̣хи, статистически распространенные смыслы. Но в постиженіи смысла Вѣды аџња-рӯд̣хи нѣт мѣста.
Мадхва, вслѣд за Бāдарāйаной в Брахма-сӯтрах, показывает — и доказывает — что Вѣды проникнуты единым смыслом как наиглавнѣйшим, основным, и этим смыслом является Парабрахма. Парабрахменем же является Вишн̣у („всепроникающій“, „вездѣсущій“, в т.ч. вездѣсущій в смысловом планѣ). Не будем здѣсь вдаваться в обоснованіе этого положенія, достаточно будет сказать, что нашим первым побужденіем при обращеніи к мантрам Вѣд — если мы хотим получить от изученія Вѣд вневременное благо — должен быть поиск Парабрахмени, Высшей Сущности как значенія этих мантр: брахма-џиџњāсā.
То, что Индра в данном сӯктѣ — Парабрахма, Бхагавāн, подтверждается не только общей герменевтикой, но и мантрами сӯкта, т.е. непосредственным контекстом, причем очень явственно. Лучше всего это видно по послѣднему мантру сӯкта:
आदित्यानांवसूनांरिद्रियानांदेवोदेवानांनमिनोमिधामतेमाभद्रायशवसेततक्षुरपराजितमस्तृतमषाळ्हम् ॥
āдитйāнāм̇ васӯнāм̇ рудрийāнāм̇ дэво дэвāнāм̇ на миноми дхāма те мā бхадрāйа щавасе татакшур апарāџитам астрьтам ашāл̣хам
„Я, Дэва, не миноми дхāма ~ не врежу́ положенію /владычеству — т.е. всегда поддерживаю, не лишаю власти и силы — дэвов: Āдитій, Васовов, Рудр. Они разсѣкли Меня, Непобедимаго, Невредимаго, Неподвластнаго, ради блага и мощи“. „Разсѣкли Меня“ или „откололи от Меня“ здѣсь означает „были надѣлены частями Моего могущества“. Любопытно, что Сāйан̣а объясняет перфект „татакшух̤“ императивом „анугрьхн̣анту“, т.е. „да благословят [они, дэвы, на благо и на мощь]“! Видимо, его рӯд̣хи Индры настолько не укладывалась в слова мантра, ставящаго Индру надо всеми другими дэвами, что он пошел не только вразрѣз со значеніем дхāтова „такш“ (тут ладно, помимо приданія формы, отрубанія, откалыванія, откуда такшах̤ \ плотник, „такш“ означает еще и „поруганіе“, и „покрытіе“ — послѣднее можно с натяжкой отнести к „благословенію“), но и наперекор грамматикѣ, не давая никаких обоснованій столь вольной интерпретаціи! (Интересно, как этот мантр перевела Елизаренкова; Гриффит же пишет “formed me”, „сформировали, образовали меня“, при том, что „такш“ — это не формообразованіе через соединеніе или сліяніе, а через отсѣченіе, обстругиваніе и тому подобное выявленіе скрытаго образа). Но как бы то ни было, для наших цѣлей важно, что это именно Индра, Который Парабрахма, Который Āдидэва, Который Вишн̣у, говорит:
„Я [Один] пратиханми бью их бхӯри во множествѣ, паршāн жестоких (см. крӯрāн, Гӣтā 16.19) [как] кхале на току [молотят снопы; на здѣсь усилительная частица], ким̇ каково щатравах̤ им1, врагам, аниндрāх̤ безиндровцам (по аналогіи с „безбожниками“ — это не тѣ, у кого нѣт Бога, и не тѣ, кто не знает о Богѣ, но тѣ, кто активно Его отрицают, испытывают непріязнь к Его существованію) мā Меня нинданти (ср. двишатах̤ в Гӣтѣ там же) хулить?!
Что изъяснено этим мантром? Во-первых, отрицается дуализм. Нѣт силы Зла, противостоящей на равных силѣ Добра. Есть жестокіе, насильники. Они, хотя и множественны числом, всегда побиваемы Единым (Одним) Господом, жалки и беспомощны против Него.
Во-вторых, их злопричастность, жестокость коренится в том, что они враги Индры, щатравах̤, аниндрāх. Помним, здѣсь Индра — не „бог дождя“, нѣт, Он Вишн̣у, Царь царей. Соотвѣтственно, и побитіе врагов здѣсь — не символика столкновенія природных стихій, а описаніе того, как взаимодѣйствуют с Основой сущаго слагающіе мірозданія, в данном случаѣ — тāмасика-џӣвы.
В-третьих, ни здѣсь, ни далѣе не идет рѣчи об исправленіи этих врагов, постоянно проклинающих Индру, как не идет об этом рѣчи и в 16.20 Гӣты. Они проклинают непобедимаго (вѣчно занимающаго верховное, несмѣстимое положеніе), неподвластнаго (самовластца — единственнаго из всѣх) постоянно, и постоянно слѣдует кара. Не „напали и получили“, а непрерывный, как теченіе времени, процесс, закон мірозданія, обеспечиваемый Индрой-Нāрāйан̣ой. Поэтому и вызывает возраженіе совершенная форма глагола „смолочу“ в буд. времени у Елизаренковой.
Таким образом, мы видим, как в Вѣдѣ обнаруживается реальность тāмасика-џӣв, Вишн̣у-двешинов, если подойти к Вѣдѣ не как к доисторическому фольклору или разрозненным славицам многобожников, но цѣлостно (саманвайъ̤), как к звуковому свойству бытія, с намѣреніем узнать просвѣщающій, освобождающій смысл.
Данный мантр, безусловно, — не исчерпывающее доказательство. Доказательство џӣва-траівидхья комплексно, оно не имѣет ничего общаго с утвержденіями, шатко держащимися на двух-трех „махāвāкьях“. Постиженіе џӣва-траівидхья, как можно и на примѣрѣ даннаго мантра увидѣть, неотдѣлимо от постиженія Бхагават-татва — возможно только в свѣтѣ вѣрнаго о Нем знанія. По сути, это изученіе Вѣдāнта, вхожденіе в сложную, но удивительно гармоничную систему смысловых связей, объемлющую в себѣ всѣ щрути, всѣ пурāн̣іи, все Пањчарāтро. Тѣм не менѣе, даже отдѣльно разсмотренный, этот мантр дает представленіе о том, как прослѣживаются в щрути истины, составлящія џӣва-траівидхье, как естественно для Вѣды упоминаніе, описаніе и опредѣленіе разных видов џӣв.
Понятно, что разбор всѣх упомянутых мантров едва ли осуществим в данных условіях и при отсутствіи полагающагося образованія с обеих сторон, но мы надеемся, что и этот скромный анализ даст ключ и подскажет направленіе.
कृष्णार्पणमस्तु ।
-
Мы тоже пренебрегли грамматическим буквализмом в этой части перевода, но исключительно ради стиля, на смысл в данном случаѣ вліянія нѣт. ↩
Комментариев нет:
Отправить комментарий